historian30h в Сталинская премия за геликоптер
yesin64 проанализировал ситуацию с провалившейся под асфальт маршруткой.
Среди жителей села Оркино Саратовского уезда держится нелепое суеверие о том, что скоро наступит «конец света», так как «народился антихрист». Летом кто-то из землемеров нарисовал черной тушью на церкви число «12». Оркинцы, «раскинув умом», пришли к заключению, что это и есть «печать антихриста». Страшная «печать» породила толки и даже повлияла на уменьшение пьянства в селе.
Водочные бунты
К дефициту советский человек привычен, но все, что было раньше, это, оказывается, цветочки. В 91-м году последовательно у населения изымаются сбережения («павловский обмен 50- и 100-рублевок»), в несколько раз повышаются цены («павловская реформа»), в свободной продаже заканчиваются даже спички и, наконец, предприятиям становится нечем платить зарплату. Норма отпуска продукта в одни руки полувоенная: на месяц положено 10 яиц, по килограмму сахара и куриного мяса, четверть кило масла, 400 граммов крупы, 10 коробков спичек, две бутылки водки. Но талоны еще нужно умудриться «отоварить»: по умолчанию в магазине из всего продуктового набора присутствует только маргарин, посему нужно ловить момент завоза. Во всех бедах винят коррупцию в торговле: якобы все талоны имеют двойное и тройное хождение. Поэтому к осени вводят именные карточки на продукты с печатями райисполкома и отрезными купонами. Принципиально ситуация не меняется. Очереди у магазинов начинают выстраиваться в четыре утра, люди греются у костров, номера записываются шариковой ручкой на ладони. Довольно часто после десятичасового ожидания завоз в магазин так и не приходит, и тогда озверевший народ перекрывает главные транспортные магистрали города. Самое большое негодование вызывает невыполнение поставок с «ликерки», причем даже у непьющих людей: на водку можно обменять все, что угодно. «Произошла очередная трагедия, – передает с места нового бунта корреспондент газеты «Саратов» Валерия Каминская. – А разве можно назвать комедией, когда одна приличная советская женщина бьет другую по голове из-за бутылки водки?»
Разбой на рельсах
Печальное свидетельство падения нравов – настоящей эпидемией становится вандализм на общественном транспорте. После наступления темноты поездка на трамвае превращается в экстремальное приключение. Особенно отличаются жители Поливановки. В результате водители четвертого и шестого маршрутов отказываются выходить вечерами на работу. Вскоре к ним присоединяются коллеги из других районов города, объявляя общегородскую стачку: «после девяти вечера ходите пешком или ездите на такси». Случаи действительно вопиющие: один раз компания пьяных молодчиков, угрожая ножом, принудила водителя трамвая отклониться от намеченного маршрута, в другой – бросили в салон баллон с нервно-паралитическим газом «Черемуха». За один только вечер 28 апреля в трамваях было разбито 70 стекол. Правоохранительные органы только разводят руками: «в каждый трамвай милиционера не посадишь», – и взывают к широкой общественности.
Старые названия улиц
1991-й – пик переименовательного реформаторства, символом которого становится возвращение Ленинграду его изначального названия: Санкт-Петербург. В Саратове еще до августовских событий горсовет принимает решение о восстановлении исторических имен 12 улиц города. Решение проталкивается не без сопротивления: во-первых, это дорого, а главное – выбор отнюдь не очевиден. «Репрессиям» почему-то в первую очередь подвергаются улицы, носящие имена побратимского города Братиславы (снова Вольская), выдающегося саратовского художника Борисова-Мусатова (Белоглинская), героического летчика Покрышкина (Вознесенская), космонавтов Беляева (Дегтярная) и Леонова (Соляная), антифашиста Галана (Провиантская). В то время как остаются на карте куда более очевидные кандидаты вроде Ульяновской (в честь сестер Ильича), Советской, Дзержинского и проспекта 50 лет Октября.
«Эдак у нас может случиться вместо проспекта Ленина улица Московская, а вместо площади Революции – стыдно сказать – Театральная», – размышляет в газете журналист Илья Малякин. И это пророчество сбудется через два года, но больше наследие отошедшей эпохи трогать не будут.
