Завтра на ваших экранах MipH, Golf и военно-технический музей. Много советской символики, авто, плакатов и прочего интересного из прошлого нас и наших родителей.

С приходом осени наслаждается душа. Идешь ты или едешь, вокруг тебя под силой ветра проносятся тысячи оторвавшихся с деревьев желтых листьев, кое-то под большими завихрениями еще и умудряются взлетать все выше. Небо закатило так, что лишь изредка из облаков просматривает солнце. Опять эти дурацкие мечтания. Смешно включать телефон HTC, а там на заставке показывается текущая погода: по экрану капают дождевые капли, автомобильный дворник их смахивает, шум то ли дождя, то ли ветра и такой скрип, будто несмазанные петли дверей.

По вечерам согревает бокал вина, по ночам толстое одеяло и шерстяные носки, утром теплый душ, днем кофе с молоком. Осень 2010-го была красивой прямо в это же время. А 9-го октября было очень тепло и солнечно в Боровске.



Один из участников нашей зимней поездки на автомобилях в горы Швеции составил предварительный маршрут (Белоруссия, Латвия, Швеция). Хотя, он скорее уже точный, ибо билеты на паром уже приобретены. Я очень жду эту поездку. А вы знаете, что в Швеции живет всего 9 млн. человек? Такая большая страна, а населения даже меньше московского. Еще одно место, где я хотел бы жить, наверное.

Лежишь в воде температурой 14 градусов, сверху капает дождь и все, о чем мечты мои, побыстрее подняться из этой самой воды. А вокруг осень, редкими моментами через отверстия в облаках проныривает солнце и, попадя на меня, заставляет какому-то мимолетному счастью проскочиться в душу.





Чашечка горячего чая не спасает. Садишься в машине, подогрев сидения, ключ немного трясущимися руками поддается вставить и завести. Рассказывать кому-то об этом в реальности нет смысла, там и так все видно. Но все это не имеет значения, потому что все происходящее добровольно. Как те 100 человек, пытающиеся отстоять какие-то свои права сегодня на очередном митинге оппозиции. Каждый человек пытается что-то сделать. Кто-то для себя, кто-то для окружающих. А кому-то просто скучно.

Очередное унылое видео от меня, ни о чем. Наверное, я просто встретил красивую мелодию, и мне было интересно ее представить с каким-то видео. Знаю, что никто не оценит. Просто опять же небо. Сегодня небо после 3х часов дня, после дождя, было чем-то похоже на то, что я видел, пока бороздил песчаные карьеры. Оно было очень необычное, очень разнообразное и чувство свободы переполняло и воодушевляло меня. Был бы я один в тот день, непременно бы играла такая вот музыка из динамиков авто. Музыка, создаваемая неким парнем с Украины под именем Queensway.

В голове музыка. Но играть не умею, нет ни образования, ни, кажется, слуха. Но слушая что-то подобное, прекрасное и мелодичное в голове что-то возникает, что хочется показать также в музыке.

Каждый будний вечер выхожу из офиса, вдыхаю теплый вечерний воздух и смотрю на сумеречное небо, солнце уже село, но небо еще светлое и потому отчетливо рисует контуры облаков. Вокруг тихо, только фоновый шум города и звуки птиц, кузнечиков и ветра. Не знаю, почему именно кузнечиков... Реально тихо, такое странное место. Прохожу мимо шлагбаума и оказываюсь на небольшой офисной парковке, где к тому времени стоит буквально пара машин, пустынно. Кнопка на брелке, мигание поворотных огней, включается свет в салоне. Открываю дверь, сажусь, приоткрываю окно, завожу, свет гаснет. Через 10 секунд обороты опускаются до холостых, становится тихо. Снова слышу природу. И ветерок теперь уже задувает в окно. Мысль в голове, что еще один день прожит. Но не о прошлом, не о достигнутом за день, а о будущем без четкого горизонта. Наверное, просто хочется помечтать. Слабый человек. Мечтатель.

Я спросил, что интересного неискушенному человеку почитать про экономику. Мне ответили (1), (2), (3). С возрастом, наверное, человеку становятся все более интересны темы, о которых ранее не задумывался. Ну и опять же нужна пища для ума.

Модель рынка «лимонов», за которую экономист Джордж Акерлоф получил Нобелевскую премию еще в 2002 году.

Модель «лимонов» описывает так называемое предконтрактное оппортунистическое поведение и построена на вполне реальной, животрепещущей проблеме — торговле подержанными автомобилями в США. Вот приходит человек покупать подержанную машину. Все они приведены в надлежащий вид, все блестят, но вот насколько эти автомобили хорошо ездят, проедут ли они 500 метров и встанут или будут ездить еще сто тысяч километров, неизвестно — выглядят они все одинаково. Какой критерий выбора у покупателя? Есть внешний вид и есть цена. Кто может сильнее опустить цену? Тот, кто продает достаточно хороший автомобиль, или тот, кто продает не очень хороший автомобиль? Получается, что, как только человек начинает принимать решение, основываясь на внешнем виде и цене товара, в конкуренции побеждает самый недобросовестный ее участник, продавец «лимона» — так на жаргоне американских автодилеров называется некачественная машина. А «сливы», то есть достаточно приличные автомобили, начинают вытесняться с рынка, они не продаются.

Казалось бы, в модели «лимонов» описывается вполне чистая ситуация — нормальная конкуренция, никакого вмешательства внешних сил, никаких монополий. Но из-за того, что покупатель ограниченно рационален и не может знать всего, а продавец скрывает часть информации — ведет себя оппортунистически, — конкуренция не ведет к экономическому процветанию. Больше того, она может просто схлопнуть этот рынок, потому что качество продавцов будет постоянно падать. Кстати, решением этого вопроса являются довольно простые правила — например, если вы вводите гарантию продавца: он от себя дает гарантию, что любые поломки в течение года ремонтируются за его счет, — и цены немедленно выравниваются.

Но это уже решение проблемы с помощью введения определенных правил — институтов. А не имея этих правил, мы получаем так называемый «ухудшающий отбор». Причем то, что Акерлоф доказал на примере рынка подержанных автомобилей, работает, к примеру, в российском государственном аппарате. Если вы не понимаете, какие общественные блага и для кого производит российское государство, то критерии отбора связаны с тем, как начальник оценивает деятельность того или иного сотрудника. В итоге карьеру будет делать не тот, кто лучше производит блага — ухудшающий отбор работает везде, где потребитель не в состоянии оценить качество продукта.

Ну и далее по теме.


Для чего говорить о человеке такие не очень украшающие его вещи? Если мы хотим реалистической экономической теории, то в ней должен действовать человек, который хоть как-то похож на человека реального. Но ведь реальные люди — они очень разные, и эту разность тоже надо каким-то образом учитывать в теории. Нельзя сказать, что все люди вокруг — мошенники. Это довольно распространено, но люди могут себя вести эгоистично и при этом вполне в пределах правил, и даже правил морали. Наконец, они могут себя вести вообще не эгоистически — это называется «слабое поведение», когда человек идентифицирует себя с какой-то общностью — с деревней, с кланом.

Правда, обычно «слабое поведение» встречается в патриархальных обществах. И, кстати, именно поэтому античные греки не считали людьми рабов. В романе Стругацких «Понедельник начинается в субботу» есть образ воображаемого будущего: два человека стоят, играют на кифарах и гекзаметром излагают, что они живут в прекрасном обществе, где все свободны, все равны и у каждого по два раба. С нашей точки зрения, это колоссальное противоречие, а с их точки зрения — нет. Человек, вырванный из общины, — это все равно что оторванная рука, палец или ухо. Он живет только тогда, когда включен в некое сообщество, и если он оказывается вырван из своего сообщества и переведен в чужое, — он уже инструмент, «говорящее орудие», как говорили римляне. Именно поэтому, например, Сократ отказался покинуть свое сообщество и предпочел принять смерть.

При этом иногда связки, которые дает традиционное общество, очень эффективно используются и сегодня, в международной конкуренции. Например, Южная Корея построила на основе кровнородственной лояльности чеболи — огромные бизнес-конгломераты, состоящие из отдельных, формально самостоятельных фирм. В результате корейцы получили крайне низкие издержки управления концерном, потому что использовали «слабое поведение», признание того, что ты есть часть чего-то большего.

В России же подобное невозможно, потому что у нас уже давно нет традиционных сообществ и, соответственно, людям не с чем себя идентифицировать. Взять хотя бы крестьянство, которое начали теснить со времен Петра I и добили во время большевистской модернизации. Потеряв привычные сообщества идентификации, люди, с одной стороны, практически без сопротивления отдавали террору ближних, а с другой — начинали себя идентифицировать с несуществующими сообществами: с европейским пролетариатом, с голодающими неграми Африки. Крестьянский стереотип идентификации сработал, но не в масштабе деревни или землячества, которых больше не существует, а в масштабе «народа» или даже «всего мира». Именно ради этого «народа» или этой «новой всемирности» надо жертвовать собой или кем-то еще.

Движение катера со скоростью около 30 км/ч. Шлем нужен, чтобы сберечь голову от ударов, ибо биться о воду достаточно больно (попробуйте прыгните с 1-2 метров плашмя на воду животом или спиной, чтобы ощутить боль). Катер называют буксировщиком. Для создания волны его при недостаточном кол-ве людей внутри загружают водным балластом (емкость в самом катере + мешки снаружи). Волна нужна для интересных трюков. Один из вариантов, чтобы прыгнуть, человек отходит от катера максимально в бок, а потом направляет доску на волну. В этот момент поперечная скорость увеличивается до 40-50км/ч, соответственно и длина и высота прыжка сильно зависит от такого ускорения.