1)https://promodj.com/dsign/blog/1158760/Ya_i_Muzika_chast_1_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike 2)https://promodj.com/dsign/blog/1158782/Ya_i_Muzika_chast_2_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike 3)https://promodj.com/dsign/blog/1158793/Ya_i_Muzika_chast_3_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike 4)https://promodj.com/dsign/blog/1158805/Ya_i_Muzika_chast_4_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike 5)https://promodj.com/dsign/blog/1158815/Ya_i_Muzika_chast_5_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike

Юра Понкратов, он же DJ Bounty одолжил нам портативный Mini Disk рекордер. Я оцифровал на него альбом, который был назван также как и группа – D.Sign

С мини-диска была сделана первая CD копия, которая пропала ориентировочно в 2009-2010 году на съёмной квартире в г. Железнодорожном. Но об этом позже. Мы постепенно стали заметны в тусовке, как мне думается из-за необычности материала. Музыка была медленна, депрессивна, минималистична, но местами гармонически сложна и имела педерастические интонации в пении, не имеющие ничего общего с реальной гетеро сексуальностью участников. И главное отличие – хип-хоп грувы, которые до нас в Орловской области вероятно и были, но их не было слышно. Мы в этом колхозе выглядели пижонами и понторезами, как мне кажется.

 Было продано 8 копий альбома на кассетах. Великолепно смешное достижение! Обложкой для него занимался Поздняков и его приятель, дизайнер Дмитрий Гайт, работавший в конторе по производству вывесок, где Игорь подрабатывал рекламным агентом. Со слов Позднякова, эта организация арендовала помещение в Орловском райсобесе, в подвале которого для каких-то нужд временно хранились гипсовые статуи, попавшие в итоге к нам на обложку. Она получилась, на мой взгляд, очень стильной. dsign.bandcamp.com/album/d-sig…

Первый наш радиоэфир проходил  6 декабря 1998 года

. Там звучали Powerskaya и D.Sign, и мы, околомузыкальные ПТУшники, что-то бубнили в микрофоны. Кстати, если вам доведётся пообщаться со мной в жизни, вас, возможно, удивит разница в стиле письма и то, как я разговариваю. Писать мне порой значительно проще, чем говорить. Возможно, это связано с тем, что по тестам у меня имеется синдром Аспергера.

Следующий эфир, на Орловском Серебряном Дожде проходил в Татьянин день, в передаче «Не формат».

Это был один из последних, или возможно даже последний выпуск этой программы, и далее её в сетке вещания сменила другая – «Резервация». Автором и ведущим «Не формата» был Олег Химин. Об эфире удалось договориться через бас-гитариста и администратора группы Магистраль, Максима Шилова. С Шиловым довелось пообщаться, когда тот заходил в палатку Музыка 90х, как и Жвакин, и многие другие, до того, ибо там такие визиты были нормой. Не помню, по какому поводу он приходил. Кажется на предмет распространения издаваемой им газеты «Фонарь», или заметок в ней, о нашей музыке. В общем,  мы продуктивно пообщались, и он позвал меня к ним на репетицию попробовать поиграть на клавишах. Так же, он сообщил, что группа планирует делать самодельную запись на компьютер. В тот период у них проходил своего рода ребрендинг. Они собирались менять название, утяжеляясь в звучании. Уходили от гранджевого и сближались c нью-металом, а-ля Korn, и им соответственно были нужны эффекторные вкрапления в музыку.

Репетировали они в, знаменитой в местной тусовке, 20 комнате. То на чём мне предлагали играть, была всё та же самоиграйка Yamaha PSS51, аналогичная той, которую Семён и я пользовали в не серьёзных записях PowerSkaya, абсолютно не пригодную для этих целей. Я естественно отказался. Из услышанных на репетиции песен мне более остальных понравилась Холокост. И я, в общем, был впечатлён энергетикой, ныне знаменитого в определённых кругах певца ртом Алексея Владимировича Ракитина. Мне доводилась слышать часть песен и до того, в частности на летней сцене в центральном парке, в т.н.” Упырь шоу”, но на этих концертах всегда был не звук, а мякго говоря, гавно.

Возвращаясь к нашему второму эфиру….Если мне не изменяет память, на нём присутствовали ведущие «Резервации», которые анонсировали выход своей программы в заканчивающей своё существование программе «Не формат». Одним из будущих ведущих был Ракитин.

Приблизительно в тот же период, Ракитинско-Шиловская «Магистраль» стала называться «Битлджус». Как я писал выше, они собрались записывать свой новый альбом, и Шилов при очередной встрече звал меня поприсутствовать. Моё появление на этом движе в общем было случайным, ибо на сколько я помню, причиной моего выхода из дома была отправка меня на базар двумя Татьянами, матерью и женой. Шилов работал в газете своего отца, редакция которой находилась, и возможно находится и сейчас, в здании, прилегающем к территории рынка. И там, в выходной день они решили записать свой альбом. Довелось поприсутствовать, помочь кое в чём, и  познакомится с Неклюдовым Эдуардом.

Ближе к весне наш склад ограбили. Вышло так, что мы со сменщиком халатно отнеслись к обходу и осмотру ангара на предмет его целостности, и я сутра принял смену со вскрытым складом. Украли какую то ерунду, но с работы пришлось уйти, лишившись трудовой книжки, увезти оттуда всю технику, и вернуться на работу в Музыку 90х.

Я ездил несколько раз в Москву и во время каждой поездки развозил демо по найденным на бумажных вкладышах продаваемых кассет адресам московских лейблов, в надежде, что нас заметят. Одним из таких лейблов был Sony Music. С него пришла телеграмма с просьбой прислать пресс-релиз. Я, воодушевившись, решил съездить туда сам, а не высылать телеграмму. В офисе, дожидаясь аудиенции с человеком по фамилии Горбащук, довелось стать свидетелем забавного случая. Один из сотрудников, поднял трубку, в ответ на входящий, в один из забытых ныне дисковых телефонов, звонок и стал интересоваться, есть ли в офисе человек, который может точно сказать, что за шум звучит в последнем треке альбома «Korn»  Issues, и не брак ли это. Мне стало смешно.

На демо кассете, которую я развозил перед этим случаем, помимо альбома и первым по счёту треком, была песенка «Пирожок», сильно отличавшаяся педерастическим задором от всей остальной нудятины, которой, по сути, был наш альбом. Горбащук, произвел впечатление не совсем адекватного человека.  Во время разговора пару раз от тихого бормотания переходил к негромкому, но весьма агрессивному шипению, и у меня сложилось впечатление, что я его в чём-то очень разочаровал. В конце он резюмировал: а пирожок это недоразумение какое-то… Дал мне в качестве образцов пресс релизы ставших позднее известными «Ночных снайперов» и « Смысловых галлюцинаций» и на том мы распрощались.

Ещё один забавный случай был на «Крем» рекордс. Их офис располагался на территории ГИТИСа, и, попав внутрь, я увидел несколько человек, беседующих за журнальным столиком.  Кто-то из них спросил, как меня зовут, и,  узнав, что Гиви, и завидев в руках кассету поинтересовались:

- Продаёшь?

- Нет, пока бесплатно, ответил я, отдал кассету и ретировался.

 

Я продолжал писать песни, но с меньшим энтузиазмом, ибо ощущал, что нащупал потолок развития в этой данности. Весной Рычалин купил у Глебкина электронные барабаны Форманта, и с их приобретением связано появление последней песни нашего четырёхканального периода – «Сказка». После создания мной инструментальной её части, Поздняков хотел спеть в ней свою мелодию с текстом, но, к сожалению, к тому моменту, когда изъявил это желание, мой текст был уже готов, но не записан, и Игорь обиделся, когда я его записал. Следующим этапом развала стал его полный игнор  процесса  записи нашей версии «Кукушки» в студии Орловского драматического театра. Целью была отправка этой версии на планировавшийся к изданию «Нашим радио» трибьют «Кино». Рычалин полностью оплатил смену в студии, а Игоря просили купить новые струны на бас. Вместо этого он не явился, а на вопрос где струны, ответил,  что купил вместо них сигареты. И кстати, версия получилась неудачной по нескольким причинам – у меня вышел зажим, и я не смог приемлемо спеть песню, ибо ранее (и никогда потом) меня не ограничивали во времени в этом процессе, и вторая причина – в мониторном помещении все НЧ собирались у тыловой стены, а в слушабельной зоне отсутствовали. В результате при сведении в записи получилось много гудящих низких. Это был первый и последний опыт записи в платной студии. Так же, это был первый трек в котором применялся компьютер. И кстати, Сван тоже имеет отношение к созданию Кукушки, ибо барабанный семпл звучащий в ней, взят с его CD не сильно известной греческой группы, название которой попробуйте угадать сами.

Вопрос о применении компьютера встал по двум поводам. Первым была вышеозначенная запись на трибьют Кино, вторым – будущее выступление на планировавшемся к проведению трибьют концерте, посвящённому 20 летию Depeche Mode. Наш старый знакомый Толдыкин Роман, свёл нас с Широй, Русланом Широковым, промышлявшим сборкой и продажей компьютеров. Так же Руслан пытался музицировать в Cakewalk. По моей просьбе он установил в свой компьютер Cubase 3.5, про который я где-то читал, но хотелось увидеть эту программу воочию. Мы нарезали в Sound Forge лупы, проредактировали их, сделав разновидности со сбивками и размножили в Cubase. Тем самым получили барабанные подложки, которые были использованы в записи Кукушки и лайве трибьют концерта Depeche Mode.

В тот же период я создал свои первые ремиксы. Это были 3 ремикса на Холокост – Битлджус. Мне выдали потрековую копию, и во время недельных каникул в Москве, куда мы отправились с женой, я сделал эти ремиксы на компьютере её брата. Т.е. визуально, просидев несколько дней с Широй за производством подложек, я кое-что усвоил. Приехав в Москву, я взял имевшийся у Таниного брата Сергея сборник пиратских мультимедийных программ, нашёл там папку Sonic Foundry, ибо уже видел Sound Forge в деле, и установил все имевшиеся в этой папке программы. Среди них была Acid Pro 2.0 и дополнительные пакеты плагин Express FX. С собой у меня был CD The Beatles – Help, взятый  у Ракитина, а у Серёги, брата Тани, я нашёл CD группы Вирус, с них я подрезал барабанные семплы. Acid Pro оказалась интуитивно понятной в освоении, и в последствии в ней я написал не мало музыки.

Демонстрация готовых ремиксов окончательно убедила Сергея Николаевича в мысли о покупке компьютера, ибо у меня с деньгами до сих пор наблюдается плохая совместимость по гороскопу. Рычалин решил продать, и продал свой 4х канальный магнитофон, не стерев плёнки, хоть я его и просил об этом.

Перед тем как обзавестись относительно своим компом, я имел опыт записи и сведения местных панков, группы «Паралон».

 Этот процесс происходил на компьютере кого-то из членов этой группы, и соответственно компьютер довольно продолжительное время стоял у меня дома. Параллельно со сведением их песен, я делал ремиксы. Так же, мне давал попользовать свой компьютер некто Борис, приятель Андрея, устроившего меня в Музыку 90х. На этих компах я сделал ремиксы на Линду – Круг от руки, запилив туда, барабанный семпл подрезанный у Gus Gus - Poliyesterday, и ремикс на песню «Я бессмертен на свою беду» динозавров местного шоубиза, группу Период Льда или Перда, как её мило называли коллеги.

По каким то упоротым причинам при публикации текста из моих воспоминаний, псто пропадает из "сейчас пишут". Публикую картинку с текстом, вместо текста. Текст тут https://promodj.com/dsign/blog/1158815/Ya_i_Muzika_chast_5_Givi_Sheroziya_Vospominaniya_o_muzike

Я и Музыка-ч.5 @ D.SIGN (Givi Sheroziia)

Я и Музыка часть 5. Гиви Шерозия. Воспоминания о музыке. Тест.

В тоже время я начал делать себе вторую гитару, из подаренных мне Казиком звукоснимателя и дубовой деки, вырезанной им ещё до ухода в армию. Дека была вырезана из стоявшей 30 лет в ДК Текмаш дубовой двери. Чтобы сделать её немного толще я приклеил с задней стороны буковый лист сантиметровой толщины, вырезанный из дверцы шкафа, привезённого из Баку. Прикрутил к ней немного допиленный гриф от полуакустического Орфея, который валялся у меня дома со времён репитиций в 13 школе. Там, надо заметить, он тоже валялся отдельно от гитары в качестве хлама немало лет, и был экспроприирован за ненадобностью. На почве лакокрасочных мероприятий мы стали чаще общаться с Кубышкиным, ввиду того, что он тоже делал себе гитару. Мы свезли оборудование ко мне домой, на 9й этаж панельного дома, на набережной Оки. Я начал пробовать записывать новые темы. Рычалин, помимо магнитофона к тому времени обзавёлся драм-машиной и цифровым ревербератором легендарной фирмы Лель. Надо заметить, что пользоваться драм машиной Лель, после того как у вас в руках побывала Yamaha RY20, это как пытаться молотком сделать то, что вы привыкли делать швейцарским армейским ножом. Мне довелось. Рычалин, зная особенности своего магнитофона, в особенности ту, что у каналов разная АЧХ объяснил, какие из каналов близки к спектрам тех или иных инструментов, избавив меня от траты лишнего времени на эксперименты. Вначале последовательность записи выглядела следующим образом: 1) Бит с драм машины. 2) Гитарная партия. 3) Бас (Рычалин взял погонять у Позднякова) 4) Сведение гитар в один канал. 5) Запись живых барабанов при помощи динамиков 3ГДШ включённых в 4х канальный микшер Импульс (тот самый, с наших первых репетиций купленный Рычалиным у Казика, у него же он купил и эквалайзер той же серии) 6) Опять сведение. 7) Попытки пения своих англоязычных текстов в динамик с одеялом на голове, со стороны, выглядевшие как ингаляция. Пробовал записывать сестру, но у неё, не смотря на то, что она не дурно поет, выходил «зажим». Тексты и стихи, на тот момент времени, имелись не только англоязычные, но петь песни на русском языке желания не было. Частично были написаны куплеты или припевы и к старым и к свежим темам. Многие из имевшихся текстовых набросков стали песнями во впоследствии вышедшем первом альбоме, а некоторые вовсе стали песнями спустя годы. И, кстати, тетрадь 4х96 листов помимо аккордов снятых песен содержала в себе и первые, довольно глупые стихотворные эксперименты. Она утеряна или возможно хранится у одного из моих бывших соседей по номеру в ГАНГовской общаге, в котором я жил незадолго до съёма мной и Джамилем квартиры в Кунцево. С тем соседом я с тех пор не виделся. Результаты первых записей не радовали. Проблема в основном была слышна в звуке барабанов. О многом из того, что нужно для нормальной их записи я тогда не догадывался, и в обозримом пространстве не имелось источников необходимой информации, но я таки нашёл способ избавиться от невнятного звука ударных. Я стал записывать в короткую память дилэя ЛМ1229 фрагменты фонограмм с кассет. Те места, где звучали в основном только ударные. Путём изменения длины задержки менялся темп воспроизведения семпла. Далее процесс создания трека проходил в ставшем уже обычным, порядке. На один канал записывался сэмпл, на следующий канал писалась гитара, потом бас, иногда вторая гитара накладывалась на первую, потом голос. К тому времени Рычалин познакомил меня с Игорем Поздняковым, который был некоторое время басистом в Action, и настаивал (и кстати, до сих пор настаивает) что б тот спел имевшиеся песни. В первое время после приезда я устроился на работу в палатку Музыка 90х, не далеко от дома. Устроился благодаря Massive Attack и их альбому Mezzanine, в ожидании которого я настойчиво посещал ту самую палатку и сдружился с одним из продавцов, Андреем, тоже оказавшимся их поклонником. По рекомендации Андрея меня взял туда работать её хозяин Стас, Сван, которого до того доводилось видеть в качестве ведущего в передаче 1% на местном телевидении. Передача состояла из обзора новинок появившихся на MTV. В этой передаче я впервые увидел Everybody Is In The Place - The Prodigy и I feel You – Depeche Mode. D.M. тогда сильно удивили. Свану тоже довелось меня удивить, но об этом чуть позже. Вторым моим местом работы стал склад магазина «Мир Мебели», где Игорь Поздняков работал сторожем. Я тоже стал сторожем. Мы выбили там комнату и свезли в неё оборудование. Наша сторожка была обветшалым, частично отапливаемым и сильно загаженным помещением, в котором жила собака Ирма. С нами на этой «базе» иногда репетировали коллеги из «Раствор 646». В Растворе постоянно менялись люди. Основным двигателем этого звукового бедлама был Бородин Алексей, который жил с Рычалиным в одном панельном доме, поигрывал у нас в D.Sign на басу и тоже имел несчастие быть сотрудником Свана в Музыке 90х. Так же в Растворе участвовали Стас Омельченко и Максим Глебкин, будущие участники группы Пластика или Plastika (не помню как правильно). Но до Пластики, которая появилась через несколько лет, было ещё далеко. Глебкин, который, по Орловской музыкальной традиции, тоже имел несчастный опыт удивительно свинского общения со Сваном, однажды пытался устроиться певцом в D.Sign. Но пел он ещё хуже меня. Я отчётливо помню жалкое выражение его лица, на сидящем во внутреннем углу витрины теле, во время исполнения пробной песни. Что он пел, помню не точно, кажется Цоевскую Кукушку. Надо заметить, что в Орле тогда, да и видимо сейчас существует свой шоу-бизнес, со своими «звёздами». Постепенно вливаясь в тусовку, для меня стала проясняться классификация авторитетности местных коллективов и музыкантов. Сидя в палатке, я узнал, что местные музыканты издают свою музыку, и группа Coffeeshop, в частности, издала тираж кассет через московский лейбл. Впервые, когда я увидел отца основателя этой группы, Жвакина Дмитрия Ивановича, и спросил у него, как им это удалось, меня несколько удивил ответ: без пизды не обошлось. В палатках у Свана, помимо Coffeeshop продавали свою музыку все местные музыканты, кто изъявлял желание это сделать. Их в целом было не много, но были. Раствор 646 продавали свой релиз под названием «Насопневматика», на мой вкус это был местами интересный, но плохо организованный набор звуков, но это всё же было кому то интересно. Насколько мне известно, Борода (Алексей Бородин) уже тогда, да и позже преуспел в посылторге, продавая кассеты с релизами многочисленных проектов со смешными названиями и музыкой за пределами страны. Орловская тусовка довольно свободно имела возможность светить свою музыку в местных эфирах. Благодаря личному знакомству Позднякова с одним из ди-джеев радио Экспресс мы тоже попали в эфир.

К тому времени у нас уже был записан альбом. Все инструментальные партии и тексты в нём – мои, кроме песни «Когда», в которой басовую линию и текст припева придумал Игорь. Он так же исполнил несколько песен, мелодии которых придумывал сам, или допридумывал мою задумку, как было в песне «Смотри». Я кое-чему научился у него в этом деле.

Первый альбом D.SIGN

Параллельно с втягиванием в порошковое иглоукалывание, мы перепрофилировались на торговлю другой печатной продукцией, проходившей по более тяжёлым статьям уголовного кодекса. Джамиля приняли. Меня таскали на допросы, приезжали с обыском в квартиру к двоюродной сестре, у которой я зависал, пока она с семьёй уезжала куда-то на отдых. Джамиля  закрыли на пару лет. Я забрал к себе на хранение его вещи и обнаружил там чуть более полутора тысяч долларов. Недолго думая приобрёл на эти деньги драм машину Yamaha RY20, секвенсор Roland MC50, наушники Philips и провода. Сообщил об этом коллегам. Коллеги, следуя законам блатной романтики, на собрании подвергли меня словесному порицанию, ибо считали, что на эти деньги надо было купить сигареты и чай для Джамиля, на тюрьму, а не инструменты.

Музыка, сопровождавшая меня в тот период: лицензионные кассеты Prodigy – Fat Of The Land, Depeche Mode – Ultra, которые начали продаваться в одной из палаток на неделю ранее официального выхода, лицензионные CD синглы D.M c альбома Ultra, Recoil – Drifting, Unsound Methods, Duran Duran – Electric Barbarella. Тогда же довелось побывать на концертах Майкла Джексона на стадионе «Динамо» и на The Prodigy на Манежной площади. Оба концерта оставили неизгладимое впечатление. На Prodigy я попал, не совсем желая того. Я искал барыгу с порошком, но там где его обычно можно было найти, сказали, что тот ушёл смотреть The Prodigy. Вероятность найти его была практически ничтожной, но я пошёл на Манежку, и естественно не нашёл, но увидел концерт.

За некоторое время до этих событий, в Москву приехала моя мать и тоже устроилась в нашу контору торговать книгами. Покупка мною инструментов случилась после съёма жилья у родственников в Бирюлёво, где к нам присоединилась моя младшая сестра. Это позволило мне уйти с Арбатской и некоторое время ничем, кроме музыки, не заниматься, параллельно избавляясь от порошковой зависимости. Мы жили втроём на 12 метрах.  

В подъезде дома, где мы жили, выходя курить, я познакомился с группой подростков, которые покуривали не табак. Однажды меня пригласили на проводы в армию одного из них, Саши «Демона». На этих проводах я познакомился с Таней, ставшей впоследствии моей женой. Эти же парни дали мне попользовать дилэй ЛМ1229, микшер Электроника ПМ01 и синтезатор Casio SZ 1000, довольно редкий инструмент. Микшер мне не пригодился, потому что сильно шипел. Я сделал в боковой крышке Маяка пассивный микшер из купленных на рынке в Царицыно запчастей, в который соединил драм машину, вышеозначенный синтезатор Casio через Лель Delay и весло-Хетфилд-гитару. ЛМ 1229 я тогда не пользовался, ввиду его громоздкости он пылился под раскладушкой, вместе с ПМ-01. Освоил секвенсор, синтезатор и MIDI. Перепрограммировал несколько сделанных ранее на Поварской тем;

сделал несколько версий D-Song, той одной из самых первых тем; написал ещё своих новых; сделал минус к песне Руки Вверх «Последний поцелуй» Тане на выпускной. Таня тогда шутила, что если б в драм-машине была дырка, то я б с ней не встречался. Чуть позже эти же парни решили продать мне синтезатор Casio и дилэй ЛМ 1229. На дилэй денег у меня хватило. На синтезатор – нет. Далее я имел глупость отвезти эти девайсы на квартиру к Семёну и Андрею, коллегам по PowerSkaya, с целью показать, что научился этим пользоваться, и с  надеждой, что мы таки станем музыкантами. К тому времени, Андрей обзавёлся компьютером с Cakewalk. Тогда же состоялось моё первое «общение» с PC (до того были Atari, Commodore но исключительно в игровых целях), но это общение было сродни общению барана с новыми воротами. Кроме пары несвязных мелодий из встроенного GM инструментария звуковой карты извлечь из компьютера ничего не получилось. Причём, осознанность действий, имеющаяся у меня сейчас, тогда отсутствовала практически полностью.

Попытка внять коллег к творчеству оказалось бесполезной, ввиду того что все торчали. Андрей выделил денег на покупку синтезатора, но выполняя распоряжение руководства конторы, у меня отобрали технику и не дали увезти в Орёл. Семён, прихватив наушники Philips, уехал домой переломаться. Я тоже уехал. Естественно в Орёл.

….ремарка Семёна:

Semion Gorbunkov: Не так было. Меня положили в больничку ребята. Я взял уши и плеер цифровой модный Aiwa (какая то сексоголичка оставила у Андрюхи и так и не забрала вроде) дабы скоротать время в означенном заведении. Осознав тщетность лечения, я прервал его досрочно, забрал остаток по внесённым за меня средствам, словил мотор до Домодедово и улетел. Чуть позже приехал Андрюха погостить, проведать, привёз мою Арию Про2, что подарена была ко дню рождения в складчину бакинцами, и получил само собою назад вышеозначенные гаджеты. Всё.

D.SIGN.

В Орле было уныло. Пришлось отвыкать от курения брендовых сигарет и пульса столицы. Тогда я впервые обратил внимание на то, что люди в Орле, встречая твоё тело на улице, тратят на его осмотр больше времени, чем в столице. Всё было медленнее.

Рычалин вялотекуще, но продолжал музыкальные потуги. Во время моего отсутствия он собирал разных гитаристов, в попытках сделать группу. Так же он соорудил то ли из своего, то ли из магнитофона гитариста Хальзова Андрея 4х канальник, пишущий на видеоленту. 3х часовой видеокассеты хватало, если мне не изменяет память на 18-19 минут записи. На пару с Хальзовым они записали демо из 3х песен и об этой записи писали в «Железном марше»...(или в аналогичном ему Белорусском издании, точно уже не помню, но у Рычалина есть этот номер журнала). Одна из песен была слегка переделанной темой из нашего первоначального репертуара, именно о ней я обещал рассказать выше. Переделка была не сознательной, а результатом того, что Хальзов немного неправильно снял мою гитарную партию. Но, безусловно, самым удачным треком на этой записи была Decline Fall, сочинение Рычалина с Хальзовым, трек в духе Ministry. Изюминкой записи было отсутствие баса. Назывались они Action. К моменту моего возвращения они уже перестали играть. Хальзов пил, барабаны и магнитофон стояли ещё у одного гитариста, с которым меня познакомил Рычалин – Кубышкина Юры, у которого мы попытались порепетировать. Но процесс не пошёл.

Бывая у Кубышкина, я познакомился с Андреем Петрыкиным (Пин) и Эдуардом…не помню фамилию,  Казик его называл «Шальной». Пина Кубышкин приглашал в качестве педагога для Рычалина. Кубышкин (гитара) и Пин (ударные) учились тогда в музыкальном училище.

Шальной, ввиду пронырливости своего характера пытался сколотить успешный проект по примеру «Сектора Газа» и двигался во всех направлениях, пытаясь создать и гитарно ориентированную попсу  в ключе вышеозначенных «СГ»и электронные танцевалки в ключе популярных тогда «Руки Вверх». У Кубышкина он пару раз демонстрировал свои песни, которые, в общем, были весьма мелодичны но наполнялись глупыми, нарочито приставучими текстами. С Шальным довелось побывать в гостях в видеостудии местного телеканала «Ва-Банк». Там, в свою очередь довелось пообщаться с человеком, писавшим музыку на компьютере, имени которого я не помню. Они продемонстрировали свои наброски. В этих набросках присутствовал явный дисбаланс в сведении, который я поправил, посоветовав сделать громче на порядок бочку.

Казик работал в деревообрабатывающем цеху и постоянно грезил изготовлением гитары. У него дома всегда имелось несколько инструментов  в той или иной степени готовности и работоспособности. Также у него имелся пионерский барабан, жуткого вида тарелка, издававшая неповторимый splash, 4х канальный микшер и пара гитарных педалей. Мы попробовали поиграть. Состав в итоге был таким: Рычалин Сергей – ударные, Толдыкин Роман – бас, Скопинский Михаил – ритм гитара, и я, Гиви Шерозия, соло гитара. В качестве звукоусиления использовали магнитофон Казика, если мне не изменяет память, это была то ли Вилия, то ли Вильма с парой колонок S30. У меня есть записи одной из этих трэшёвых репетиций. По факту на этой записи я  с Казиком поменялись ролями. Ужасно смешно теперь это слушать.

Параллельно этому процессу, начав общаться с Казиком я отдалился от пьянок на Раздольной и несколько влился в тусовку «на Пенте», центральной площади Орла, рядом с Пентагоном – зданием администрации Орловской области. Тогда же начал покуривать не табак. В училище, когда интересовались, где я тусуюсь и, узнавая, что «на Пенте» стали смотреть с некоторым уважением. Меня это забавляло. Так же меня забавляло повсеместное, фрикативное «г» при том, что окружавшие меня стильно одевавшиеся молодые люди, выглядели как в гранджевых клипах на MTV. Во мне это вызывало «когнитивный диссонанс». Тогда же я впервые побывал на рок-концерте. Играли местные команды Manimals и R.I.P.

Мы начали искать репетиционную базу и название для группы. Не помню никаких вариантов названий, кроме того на котором мы остановились. Назвались Deadlock . Тупик. Базу нашёл Сергей Николаевич. Это была школа номер 13 на Микроне. Нас туда пустили за мзду. В качестве мзды с нас требовалось отыгрывать кавера на школьных мероприятиях. Казик от нас ушёл, ввиду того что его тянуло в сторону припанкованного хардкора, а мы хотели играть нечто более тяжёлое, ближе к трэш-металу, ибо плотно заслушивались Pantera, Metallica, Ministry и Fear Factory. Мы запилили несколько тем. Петь было некому. Забыл упомянуть, что в меня к тому времени тоже вселился вирус изготовления гитар, и я сделал себе шквару, как говаривали в Орле, напоминавшую формой ESP Snakebyte Black Satin James Hetfield Signature, как у Хетфилда в Metallica и играл на ней, не крашеной. Рычалин купил ударную установку производства знаменитой фабрики из г. Энгельс, а Рома играл на Громовском (известный в узких кругах производитель гитар из Орла) басу. Пробовали на должность вокалиста несколько парней,среди которых был вышеозначенный Женя Власов, но чёт не зашло, ни им не нам.

Но, тем не менее, в целом было весело. Я голодал, и меня подкармливали коллеги. Однажды даже варили рыбный суп на базе. Естественно пили. Рычалин иногда пьяный падал со стула, промахиваясь по тарелке….в общем, было всё почти как у рокеров из Пауковского «Железного марша». Из придуманных тогда тем, в виде записи живо две. Одна из них (D-Song, она же Выше звёзд, автор Я, Гиви Шерозия), задумывалась как медляк а-ля Metallica и имеет более сложную структуру, в сравнении с теми, что придумывались позднее, и была единственной своей темой, включенной нами в репертуар репетиций для отыгрывания на школьных мероприятиях среди кавер версий чужих песен. О второй сохранившейся песне напишу чуть позже.

Близко к концу учебного года, у меня случайно обнаружился туберкулёз. Я слёг на 9 месяцев в больницу, незадолго до того, сделав пару попыток, записать несколько своих не металлических тем.  Делал это наложением при помощи частично нашей, и частично имевшейся в выделенной нам кинобудке, техники и синтезаторов Юность в том числе. Запись была неудачной, и, к сожалению, утеряна вместе с кассетой GoldStar, на которую производилась.

Пока лежал в больнице методично снял и переписал в  склеенные 4X96 листов тетради, в виде простых таблиц аккордов все альбомы D.M, Roxette и ещё кого то, уже не помню кого. Из палаты у меня украли магнитофон, одолженный мне приятелями моей мамы.

Пока лежал в больнице, на одном из посещений меня коллегами, гуляя по надо заметить, весьма живописным окрестностям тубдиспансера, ещё раз подняли вопрос о названии группы. Я предложил ещё более убийственный вариант названия  – Noma, который не приняли.

После тубдиспансера мне выдали просроченную, с исправленной датой путёвку в санаторий в Геленджике, но там пошли на встречу и забили, на её просроченность. Туда я ехал через Москву, несколько дней тусил у друга Олега в общаге ГАНГа и опоздал на поезд, но в итоге доехал нормально. Пока  был там, слушал и снимал Cranberries и..опять не помню, но было две кассеты….кажется это был сольник Marie Fredriksson, но это не точно. В санатории со мной в палате жил человек, учившийся  в ГАНГе, и приехавший сюда из того же корпуса московского общежития. И кстати, это был не единственный татарин из ГАНГа, повстречавшийся мне на жизненном пути.

По возвращении в Москву я остановился у сестры, поскольку Олег из общаги уехал на практику. Пока ждал Олега, меня вызвонил Джамиль, который работал на Арбатской, продавая книги и сопутствующие, печатные товары гиперэротического содержания. Как выяснилось, там собралась целая туса парней из Баку, многие из которых были музыкантами или были близки к тамошней музыкальной тусовке. Мне предложили работу, я согласился. Работали мы у Тамерлана, который открыл для меня кучу разной интересной музыки: Portishead, Coldcut, Funky Porcini и т.д. Точки с книгами, на которых мы торговали, располагались в т.н. «трубе», проходе от выхода из ст.м. Арбатская до входа в переход, что расположен перед  к/т Художественный, и в самом переходе. Там было несколько палаток с музыкой, в которых со временем обзаведясь знакомствами,  я брал по утрам кассеты, и если музыка нравилась  – то заносил деньги, если же нет – возвращал кассету. Место было людным и шумным. Из палаток в разнобой доносилась диссонансами музыка, но самыми надоевшими в то время коллективами были Masterboy и Scatman. Я переслушал массу разной музыки и названий многого из того что слушал - не помню. Короткие рецензии, приклеенные к кассетам, в ключе «крутой дум с бабами и клавишами» помню, а названия – нет.

Летом 1996 летал с Олегом в Баку.

Потом приехал Семён. Мы стали по вечерам курить и музицировать, потом нюхать и музицировать, а позже колоться «медленным» и музицировать. Точнее курили и кололись «винтом»  мы и до Семена, и даже успели похоронить друга, умершего от передозировки по глупости (Endraum..), но как то без творческих потуг.  Умерший друг, Гарик, кстати открыл для меня Goldie, сборники Earthquake, Thunderdome и приобщил к посещению клубных движей. С ним довелось впервые побывать на дискотеке в МДМ, на самом большом, на тот момент времени, танцполе в Европе.

Назвались «PowerSkaya», в честь улицы Поварская.  Там располагался склад, на котором мы поигрывали.  Из оборудования имелся Mаяк 233, Delay Лель, проигрыватель Вега 110, моя гитара Хетфилд-весло, плеер Panasonic с прикрученным мною регулятором оборотов, от другого плеера. Первые эксперименты мы записывали в съёмной квартире, в Кунцево. Потом, когда мы лишились постоянного доступного жилья и тусили у приятеля на даче в Снегирях, нам пришлось перевезти большую часть вещей и техники на склад на Поварской.  Там к списку техники добавилась Yamaha PSS51, которую нам подогнал наш Каунасский приятель Пух.

Работа, на которой я тогда трудился, была связана с ремонтом радиоаппаратуры. Я был подмастерьем. В мои задачи входил демонтаж и послеремонтный  монтаж автомагнитол, а так же их установка в автомобили с нуля. Мастерская располагалась в центре города, а мой шеф, и он же мастер, у которого я работал, жил у нас на районе, «на восьмом», названным так из за станции пригородного сообщения «8й километр». Мы часто ездили вместе на работу и с неё. Тахир, так звали моего мастера, очень любил вышедший тогда первый альбом Enigma и Gregorian. У него в машине стояла проапгрейденная магнитола Sanyo, из которой эта музыка звучала очень часто. Работая там, я стал постоянным клиентом находившейся неподалёку «студии» звукозаписи, расположенной в универмаге  «Баку». Там я познакомился  с вышеозначенным Самиром, Барминым и Шнайдером, которые в подтверждение тесноты мира, были знакомы с Семёном.

С Самиром связан один забавный случай. Звукозапись, в которой он работал, находилась в радиоотделе универмага, который в свою очередь находился в жилом доме. Каким-то образом он свёл знакомство с голландцем по имени Дедрик.  Со слов Самира, Дедрик находился в Баку по линии «Красного Креста» и снимал квартиру в подъезде со смежным входом в радиоотдел. Как то раз мы помогли Дедрику занести что-то из мебели и я поранил палец.

У Дедрика довелось переписать сборник с неизвестной ранее музыкой. Запомнилась пара треков – Digable Planets – Rebirth Of Slick, название второго не помню, но мелодия и часть текста на слуху до сих пор. Самир так-же рассказывал, что якобы Дедрик являлся совладельцем концертного зала у себя на родине и позже прислал ему винил с автографом Принца.

Благодаря Джамилю мне довелось побывать на Бакинском рок движе, проходившем в ДК местного КГБ, где одной из выступавших команд была группа «Альбертъ», в которой играл и пел Семён. Тогда я впервые услышал сленговое слово «аппарат» и название “Peavey”, и что мощность «аппарата» может исчисляться в киловаттах.

Глядя на Семёна и Джамиля и на почве тогдашнего увлечения нашей комапашкой русским роком, было решено создать группу под названием B-Podvalo. Название, в общем, ничего не означало, это был перевёртыш от названия А-Студио. Не помню кто его придумал..возможно даже я. Но далее покупки мною гитары, Олегом барабана без сурдин и попыток что-то подыграть  под звучащие из магнитофона песни Кино и прочих «рокеров», а так же при полном неумении играть, наш, с позволения сказать проект, не пошёл. Именно тогда я сделал первую запись нашего «лайва». Писал, используя наушники в качестве микрофона. Записи не сохранились, как и первый ремикс сделанный мною при помощи Веги 122. Эта была удлинённая до 8-9 минут версия песни Blue System – My Bed Is Too Big.

Незадолго до отъезда из Баку я переписал у Бармина первый альбом Recoil. Загрузка контейнеров и пара последних ночей в родной квартире проходили в основном под Mylene Farmer. С тех пор я не помню, что б слушал её по собственной инициативе.

Мы переехали в Орёл перед самым Новым Годом в 1992. Встретив Н.Г, меня с младшей сестрой отправили в Москву к двоюродной сестре, где мы жили месяц в ожидании приезда контейнеров с пожитками. Этот месяц был ценен двумя моментами – я приобрёл напечатанные тексты любимых альбомов D.M и Nirvana и принудительной ротацией песни Богдана Титомира «Ерунда». В начале января 1993 эта песня меня раздражала, а в конце нравилась, ввиду того, что кроме 3х часовых блоков первой версии канала 2х2, смотреть в телевизоре было нечего и заняться так же было нечем. От скуки я записывал музыку  с радиоэфиров. Тогда я впервые услышал и записал конец понравившейся песни, и только через пару лет узнал, что это были Arrival, с которыми позднее мне довелось познакомиться лично.

Вернувшись в Орел, я приобрёл самоучители игры на гитаре, и вялотекуще пытался ею овладеть. У меня тогда была жуткая депрессия в которой очень «помог+» и «помог-»  самый, пожалуй «светлый» альбом D.M. «Songs Of Faith And Devotion». Месяц после его приобретения я не слушал ничего другого. Тогда же начал писать свои первые глупые стихи.

Весной поступил в местную филармонию на гитарные курсы. Учительница с длинными ногтями, которые на удивление не мешали ей играть, привнесла знания о строении нотного стана. Я разучил несколько этюдов Джулиани. Из-за работы и лени я не окончил курсы, но к сентябрю месяцу, перед поступлением в училище освоил аккордную сетку миноров и мажоров на грифе гитары, но не знал ни одной песни. В училище, по дороге «на картошку» мне показали, и я запомнил аккомпанемент к трём песням: «Звезда по имени солнце» - Кино, «Осень» «Дождь» - ДДТ. Когда нас отпускали из колхоза на день в Орёл, я успел подобрать дома ещё 2 песни: «Personal Jesus» - D.M и «All That She Wants» - Ace Of Base.

В училище я естественно влился в компанию, единственным развлечением которой было периодическое побухивание креплёных вин и самогона на стройке. Один из членов нашей компашки однажды принёс мне в ремонт синтезатор Юность числившийся на балансе школы, в которой  он учился ранее. Я частично его завёл, не работало всего несколько клавиш. При помощи купленного при проедании денег от проданной  в Баку квартиры, парой месяцев ранее магнитофона Sharp, создал несколько примитивных инструментальных тем. В Sharp была встроенная функция Karaoke с возможностью наложения голоса или чего-то ещё, подключённого в микрофонный вход,  во время перезаписи с кассеты на кассету.  Я воспользовался этой функцией, накладывая синтезатор на гитару. Первая из этих тем выложена тут https://promodj.com/dsign/tracks/6686539/Givi_Sheroziia_1st_recorded_track_ever_1994

В училище состоялось первое моё «живое» выступление. На мероприятии, посвящённом  Дню Победы военрук и я пели тематические песни.  Последний бой, Соловьи.

Одногруппник Слава Старостин познакомил меня тогда с gangsta рэпом дав послушать альбом Ice T – Home Invation.

В пьянках на стройке на Раздольной и тусовках в подъезде у Власова Жени на (царствие небесное) участвовал Роман Толдыкин, мечтавший сколотить металл банду. Я, в общем, был далёк от металла, самое тяжелое, что побывало в моей фонотеке до приезда в Орёл, были Nirvana, Bon Jovi на виниле и AC/DC с Thunder. В Орле же я начал слушать Metallica, Pearl Jam, Stone Temple Pilots, Green Jelly..в общем то, что показывали по MTV, а в Орле ретранслировали больше того, что дозировалось на госканалах. Металл был не той музыкой, которой я хотел бы заниматься, но я ею занялся, ибо пока жил в Москве в ожидании контейнера, я не редко бывал в магазине Slami, где провёл некоторое время, изучая Yamaha SY99. Я знал, сколько стоят электронные инструменты и точно понимал, что таких денег в Орле я никогда не заработаю, а музыкой заниматься хотелось.

Итак, Роман в качестве бас гитариста желал собрать группу и познакомил меня с Рычалиным Сергеем Николаевичем, который тут же после представления друг другу продемонстрировал свои ударные способности на стульях. Выглядело это несколько комично но, тем не менее, бодро. Я, в общем, напросился на этот движ, Рому, возможно, смущали мои цунарефские корни, но он согласился нас познакомить. Через несколько дней мы посетили нашего четвёртого члена – Казика (Михаила).

Гиви Шерозия. Воспоминания о музыке.

Музыку в наш дом в Баку, где я родился и вырос, являла моя мама Татьяна Ивановна. Отцу же, с его пристрастием к техническим новинкам нравилось иметь дома качественный звук, но пластинок в отличие от мамы, он не покупал. Привозная японская техника родителям была не по карману, но Вегу 002, проигрыватель высшего класса они могли себе позволить. Из звучавшей тогда в нашем доме музыки первым названием, всплывающим в памяти, значится ABBA. Потом Boney M, Eruption, Жанна Бичевская, Татьяна Анциферова, Раймонд  Паулс с Пугачёвой и Ленотьевым, Зодиак, Space. По выходным дням мы с мамой часто ездили к её сестре Нине. Там иногда удавалось застать не гулявшего на улице двоюродного брата Гаджи, который слушал на бобиннике Сатурн 201 моднейших Modern Talking, Bad Boys Blue, C.C.Catch, Secret Service и т.д. Из всего этого репертуара меня более всего цепляла песенка Get Up – Digital Emotion. Позже, когда брат ушёл в армию, этот магнитофон достался мне. Свежих записей «на студии» я не делал. Редкие новинки на плёнке появлялись из телепередач. Тогда я впервые столкнулся с задачами по коммутации аудиосигналов. Мне было 10 или 11 лет. Где-то в период появления Газмановской «Люси» у магнитофона сгорели выходные транзисторы.

Первая «дискотека» в школе проходила под “Bad” Майкла Джексона. Одноклассник Эрик Осипян принёс свой магнитофон в класс и мы, как мне помнится, что-то ели, пили чай и слушали музыку.

Из периода моего обучения в начальной и средней школе всплывает ещё два музыкальных воспоминания. Первое Boeing Boom Tchak – названия группы я тогда не знал, но песню слышал у одноклассника Сиражуддина (царствие небесное) дома. Она неоднократно громко звучала из-за двери отдельной комнаты, в которой жил дядя «Сражика», плохо знавший русский язык. Старший брат Сражика, Зиявуддин состоял в секции брейк-данса и весьма грамотно его вытанцовывал, и соответственно слушал подобающие коллективы, названий которых я не знал, но их  музыка мне нравилась.

Тогда же я впервые попал на живой концерт. Первым из виденных мной коллективов была Ялла.

Первой самостоятельно купленной на скопленные карманные деньги пластинкой был винил группы «Кино» с альбомом «Ночь». Самой запиленной до появления Кино, пластинкой у меня была Stars On 45 с попурри из песен The Beatles.

Позже отец купил двух кассетную Вегу 122, и колонки Эстония, которые ему продал сосед снизу,  пытавшийся быть меломаном. Сосед жил вместе с родителями малоканами, и отчим не позволял ему громко  слушать музыку дома. Эти колонки долгое время пылились на шифоньере в отсутствии усилителя, на покупку которого не было денег. Я подключил Вегу магнитофон к проигрывателю Вега и слушал музыку в комплектные АС, ввиду того, что Эстонию - 35 АС021, Вега 002 была не способна раскачать. Тогда же я, размотал найденную на свалке катушку ускорителя от разбитого кинескопа, и протянул по квартире аудио проводку, установив в спальне, ванной и туалете гнёзда 5DIN. Таким образом я мог слушать музыку практически в любой точке квартиры, и, слушая её в наушниках,  как-то пропустил  пару взрывов на районе, когда в Баку ввели войска.

Временами соседу снизу всё же хотелось послушать музыку громко, и он приносил к нам свой бобиновый Олимп, усилитель Technics и мы, в отсутствии родителей, слушали Жана Мишеля Жарра, Ceerrone, Super Max и ещё кого то.

 

Первой самостоятельно оплаченной записью на аудиокассете была тоже группа Кино. Это был только вышедший «Звезда по имени солнце». Почему то запомнилось, что когда я забирал готовый заказ в «студии» там громко играла песня Сектора Газа про носки. С их творчеством я соприкоснулся значительно позже. Примерно тогда же отцом был приобретён усилитель Амфитон и этим же летом брат моего одноклассника привёз, приехав на каникулы из Грозного, где он учился в институте, кассету с макси-синглом Depeche Mode – Personal Jesus. После этого сингла я стал их фанатом и являюсь им в некоторой степени до сих пор. Приблизительно в то же время мама приобрела пластинку бит-квартета Секрет а я на этой почве купил своих первых The Beatles – A Hard Day’s Night. Т.е. The Beatles в оригинале закрепились в моей памяти после попурри от Stars On 45 и многочисленных ремиксов на Personal Jesus/Dangerous - Depeche Mode.

Приблизительно тогда же в Баку в течение нескольких дней проходил музыкальный фестиваль. Концерты проходили на стадионе, и там выступала масса популярных в то время исполнителей. Из увиденного и услышанного запомнились выступления Вячеслава Малежика с недавно покинувшей Комбинацию Алёной Апиной, Михаила Муромова и группы Санкт-Петербург. Они явно пели живьём, в отличие от основной массы фанерщиков. Особенно вштырило попурри из песен The Beatles, спетое Малежиком сотоварищи. Так-же у нас долгое время хранился календарик с автографом Муромова, взятый у него моей сестрой.

На почве Депешизма сблизился с несколькими людьми. У одного из них, Стаса, отец ходил на траулере «в загранку» и у них был видеомагнитофон. Мы устраивали небольшие пьянки, празднуя дни рождения участников Depeche Mode c тематическими просмотрами видосов D.M, Pink Floyd и 20 MTV до появления их в эфире Советского ТВ. Помимо D.M. в тот период я активно ротировал в магнитофоне Jesus Jones, Roxette, CNC Music Factory, Snap и т.д. Стас познакомил меня с творчеством AC/DC.

Другие депешисты познакомили меня с  Cure, Kraftwerk, Erasure, Camouflage. Это были два персонажа: Бармин и Шнайдер, с которыми меня познакомил приятель Самир из студии звукозаписи. Сам Самир очень любил творчество Принца, и соответственно привнёс в мою память знания об этом артисте. Но это было несколько позже.

Тем же летом, я на подаренные мне тётей деньги (на этюдник…я пытался рисовать) купил себе акустическую гитару, на которой мне удалось подобрать пару «проигрышей» из песен Depeche Mode и Технологии.

На почве собирательства ранних записей Кино в нашей компании появился Джамиль, человек, любивший творчество Летова, умевший играть на гитаре аккордами и писавший песни. О качестве игры, с нынешних моих колоколен, говорить смешно, но тем не менее… К тому времени я ушёл из школы и работал подмастерьем в радиомастерской, и регулярно по утрам провожал свою девушку в школу или на какую то трудовую повинность.

В один такой день, проводив любимую, я встретил нашего общего знакомого, Семёна действительно умевшего играть на гитаре и писать песни. Он прогуливал институт, я решил прогулять работу и мы пошли к Джамилю, который звал Семёна несколькими днями ранее подыграть на записи. Пока Джамиль просыпался, я сходил за своей гитарой и впервые увидел и услышал как Семен, настроив, извлекал из неё приятные звуки. Они записывали песни на портативный кассетник (то ли Весна,  то ли Электроника), играя на гитарах, а я от скуки подыграл им на пианино и собственно в этот момент понял, что музыка это просто и во мне есть необходимый для сочинительства мелодизм.

Продолжение следует.

Т.к. я слежу за творчеством Amon Tobin (он же Cujo, Stone Giants и Two Fingers ) уже очень давно, ко мне в плейлист попал простенький трек, сделанный им совместно с Thys (Noisa). Он мне быстро  наскучил в оригинале и я сделал себе версию, которая была бы менее скучной, на мой взгляд. Надеюсь, получилось.

Я не люблю петь. Но вместе с тем щетаю, что если тебе есть что сказать, и ты можешь это сказать подобным творческим образом, то делать это необходимо. Я не пишу песен на продажу и презираю гострайтерство как явление. Некоторое снисхождение в этом вопросе испытываю только к девушкам и женщинам, которым для явления красоты миру в имеющихся реалиях зачастую необходимо вкладывать в уста определённые мыслеформы, если они не способны рожать их самостоятельно. 

Данное видео не несёт в себе никаких задач, кроме фактического освидетельствования процесса записи голоса без какого либо монтажа.