Я посмотрел на небо, и оно злобно оскалилось в ответ.

  У встретившегося фонаря было такое выражение, будто он с удовольствием плюнул бы в меня, если б мог.

  Встречные автомобили отводили взгляд, дома стояли с каменными лицами, троллейбус поспешно сбежал с остановки, к которой я приблизился.

  Лужи хохотали и кривлялись. Я бросил в одну окурок, и она зашипела от боли.

  Асфальт из серого бархата стал пыльным наждаком.

  Только магазины пытались завлечь меня. Они светились. В их внутренностях, за витринным стеклом, были видны покупатели. Они бродили там, не в силах найти дорогу обратно. Наверное, не знали, что магазины питаются людьми. Теперь они, скорей всего, останутся внутри навсегда.

  Дома зеркало не отражало ничего, кроме какой-то мути, клубившейся в его глубине, а не у меня за спиной, как могло показаться. Я завесил зеркало тряпкой.

  Раковина и ванная зияли пустотой, как обрывы, незасыпанные овраги, открытые могилы.

  На карниз сел голубь и с наглым видом заглянул в квартиру.

  Сумерки злобно щерились на меня сквозь заплеванное дождем оконное стекло.

  Просто сегодня меня бросила девушка.

Нат(а)